▼ АЛЕКСЕЙ КАБАНОВ ▼

[Станислав Бондаренко]

ГЛАВНОЕ
Возраст: 03.02.1992, 27
Прописка: закрытый военный городок на просторах необъятной Родины где-то в Сибири / Одинцово
Занятость: охранник в «Магните»
Цель: заработать много сразу и много денег
Основная черта характера: порядочность

ПРЕДСТАВЬТЕСЬ
Я, вообще, первый раз на камеру, даже не знаю, что сказать...
Решил участвовать, чтобы деньги выиграть, само собой... Дом хочу купить, участок большой, где-нибудь от людей подальше, на природе. Чтобы река рядом, рыбалка. Да что про меня говорить, человек, как человек, ничего особенного.
БИОГРАФИЯ

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.

ПОСЛЕСЛОВИЕ
телеграм Mohito_hihito

Внешние особенности - множественные рубцы после осколочного ранения на спине и руках.

Левша

ПОСТ

Ваня любил старые дома. Особенно такие, построенные ещё в царские времена, помнящие три войны и через все прошедшие. Переходящие из рук в руки, от дворян к буржуазии и купцам, от купцов к пролетариям, от пролетариев к нуворишам и бизнесменам, и при этом умудряющиеся сохранить в себе все те черты другой, статной жизни, к которой никому уже не вернуться, но так хочется прикоснуться. Деревянные толстые перила, изгибающиеся круглыми дугами, мраморные ступени, от десятилетий ходьбы тоже получившие свои дуги. Их не портили ни слои старой краски, бурой, зелёной, синей, закрывающие старое дерево и благородный камень, ни грязь, застывшая вековой копотью на витражах.
Если закрыть глаза, то можно было представить то самое время — время кирпичных домов, изразцовой плитки, заказываемой ни где-нибудь, а из немецких мануфактур Гамбурга и Берлина, с фирменными печатями, различимыми через век. Время извозчиков, Замоскворечья, торговых рядов, кабаков и харчевен, водки на вёдра, пирогов с требухой за полкопейки, первых автомобилей с огромными тонкими колёсами, лайковых перчаток, корсетов и дамских шляп с полями, похожими на оборонительные рвы крепостей — не подступиться. Время доходных домов, таких, как дом, в котором теперь обитала Бергман и сам Иван, в которых квартиры сдавали только приличным и денежным людям — купцам, мануфактурщикам, профессорам.
Квартира Рахиль Яковлевны, конечно, тоже пострадала от времени, благополучно утратив лоск, дороговизну, и покрывшись вздувшимися пузырями старой масляной краски отвратительного болотного цвета, но что-то оставалось и в ней. То, что спрятать сложно — огромная деревянная рама с арочным верхом, широкий подоконник, на котором, при желании, можно было бы и вздремнуть, раковина-тюльпан в ванной, на которой Иван, к своему удивлению, после генеральной уборки разглядел всё те же немецкие штампы, латунные краны смесителя, изгибающиеся высокими лебедиными шеями. Даже плитка, покрытая незамысловатыми цветочными узорчиками, оказалась та самая, тех самых времён. Пришлось вложить немало времени и грубой физической силы, чтобы отмыть её растворителями — не щёткой, чтобы не испортить, наслоения десятилетий коммунального использования, но выглянувшие оттуда лаковые узоры вместе с фаянсом, латунью и блеском натёртого металла как будто открывали окошко туда, на сто лет назад.
Иван даже пытался найти, кому тогда сдавали эти квартиры, но вышло найти только то, что жильё было «барским», а уже позже перепланировалось, богатые квартиры поделили на квартирки поменьше, по 3-4 комнаты вместо 7-10, потом вовсе передалали под коммуналки, и только счастливчикам удалось остаться при своём отдельном жилье. Как удалось Рахиль Бергман во времена коммуналок остаться владелицей полноценного жилья, с отдельной ванной, древним унитазом, кухней с эркером и двумя комнатами, осталвалось загадкой загадок.
Но пролетариям Кабановым такого не светило ни во времена дореволюционной застройки, ни совхозов, ни даже службы Российской Федерации, пока отец на пенсию не вышел, поэтому Ивану не стыдно было сунуть любопытный нос везде. Даже, признаться, к соседке-пенсионерке, Агате-Никаноровне, пользуясь необходимостью занести пакеты, потому что вряд ли ему ещё где-то посчастливится увидеть такую квартиру, отреставрированную до первозданной чистоты и лоска.

Из квартиры Агаты Никаноровны, вопреки ожиданиям, пахло не кошками, старческим телом и старыми же вещами, что было, в общем-то, привычно для Ивана, не гнушавшегося помочь бабулям-соседкам, а табачным дымом, какими-то специями и новым ремонтом — обои, шпаклёвка, лакированное дерево.
- Э... - высококультурно изрёк бывший военный, растерявшись от неожиданности. На чай-то его часто звали остаться в благодарность за помощь, но соглашался он редко, и ещё реже делал это с пустыми руками — ещё не хватало пенсионерок объедать. И обещание накормить его ужином тоже, как-то, не воспринимал всерьёз, собираясь откланяться и извиниться, но не рассчитал обволакивающего напора Агаты Никаноровны.
- Агата Никаноровна, спасибо, ну что я буду вас напрягать... - статная дама уже удалялась по коридору, оставляя Ивана в несколько стестнённых обстоятельствах, - и уйти, не прощаясь, некрасиво, и оставаться на чай даже без какого-то тортика в руках, прийдя в дом к чужому человеку, тоже, в общем-то, не особо культурно.

- Ух ты! - по простоте душевной не сдержался Иван, следом за хозяйкой мягкими тапками пойдя следом, по свежелакированному паркету. Как будто в декорации для фильма попал, причём, то ли исторического, то ли фантастического — накрытый на две персоны стол, с рюмками, бокалами, несколькими вилками, о назначении которых он мог только догадываться, и соврешенно точно не умел пользоваться, ещё дымящаяся лёгким дымком трубка, и расклад карт, небрежно брошенный рядом. Фантастика. Это всё настолько уместно смотрелось в столовой с высокими окнами, чистым светом и салфетками, что Ваня не нашёлся, что ещё сказать.
- У вас очень красиво, Агата Никаноровна, я даже не ожидал такого... - бесхитростно признался он,  и с некоторым беспокойством оглянулся на изящно накрытый стол. Как она сказала, карп с травами? Это как вообще едят-то? Нет, конечно, и карпов, и карасей он в своей жизни истребил достаточно, и сам с рыбалки приносил, и отец, но дома-то с ними не церемонились — на сковородку или в духовку, а потом руками, выуживая всю костлявую мелочь, а как пользоваться вот этим трёхзубым монстром, именуемым вилкой для рыбы, он понятия не имел.
-Агата Никаноровна, мне действительно очень неловко вас стеснять, может быть, я пойду? - выбирая, прослыть хамом, отказавшимся от такого гостеприимства, или невежей, который даже есть культурно не умеет, деревенщина, он, всё-таки, остановился на первом варианте.